Шварц Евгений: «Сердце о сказку греется…»


	Главная		История		Руководитель		Солист		Репертуар		Гастроли		Фотоальбом		Пресса о нас		Партнеры

Шварц Евгений: «Сердце о сказку греется…»

…Все перекладываю то, что написал за мою жизнь. Настоящей ответственной книги в прозе так и не сделал… Я мало требовал от людей, но, как все подобные люди, мало и давал. Я никого не предал, не оклеветал, даже в самые трудные годы выгораживал, как мог, попавших в беду. Это значок второй степени и только. Это не подвиг. И, перебирая свою жизнь, ни на чем не могу успокоиться и порадоваться… Дал ли я кому-нибудь счастья?
Евгений Шварц. Из дневниковых записей августа 1957 года.

21 октября отмечалось 110-летие со дня рождения Евгения Львовича Шварца.
В этот день в 10:40 был показан художественный фильм Эраста Гарина «Обыкновенное чудо» и сразу по его окончании, в 12:15 – документальный фильм Ирины Изволовой из цикла «Острова» .

Ровно полвека назад, 21 октября 1956 года, Ольга Берггольц написала:

Не только в день этот праздничный
в будни не позабуду:
живет между нами сказочник,
обыкновенное Чудо.

К нашим сердцам, закованным
в лед (тяжелей брони!),
честным путем, рискованным
дошел,
растопил,
приник.

Но в самые темные годы
от сказочника-поэта
мы столько вдохнули свободы,
столько видали света.
Поэзия — не стареется.
Сказка — не «отстает».
Сердце о сказку греется,
тайной ее живет.

Евгений Шварц стал прототипом Гени Чорна в романе Ольги Форш «Сумасшедший корабль». «Образ едва намечен, - вспоминала позже Ольга Дмитриевна, - в нем ни в какой мере не выражены душа, талант и ум Жени Шварца, о чем я глубоко сожалею. Я познакомилась с ним на так называемом «сумасшедшем корабле», то есть в доме Елисеева в Петрограде, на углу Невского и Мойки. В двадцатых годах в этом доме были размещены писатели всех поколений, приобщившиеся к молодой советской литературе. В нашем коридоре жили М. М. Лозинский, М. М. Зощенко, В. А. Рождественский, М. Л. Слонимский и многие другие. И вот сюда к нам часто заходил желанный гость — молодой Евгений Шварц.

Я помню его юношески худым, с глазами светлыми, полными ума и юмора. В первом этаже в большом, холодном и почти пустом зале мы читали и обсуждали наши произведения. Здесь мы экспромтом разыгрывали без всяких репетиций сценки-пародии Шварца на свою же писательскую семью, ее новую, трудную, еще такую неустроенную, но веселую и необыкновенную жизнь. Шварц изумлял нас талантом импровизации, он был неистощимый выдумщик. Живое и тонкое остроумие, насмешливый ум сочетались в нем с добротой, мягкостью, человечностью и завоевывали всеобщую симпатию…

Мы любили Женю не просто так, как обычно любят веселых, легких людей. Он хотел «поднять на художественную высоту культуру шутки», как говорил он сам, делая при этом важное, значительное лицо. Женя Шварц был задумчивый художник, с сердцем поэта, он слышал и видел больше, добрее, чем многие из нас. Он в те годы еще не был волшебником, он еще только «учился», но уже тогда мы видели и понимали, как красиво раскроется его талант».

В статье «Печальный сказочник» Юрий Безелянский писал о Евгении Шварце:
«Своим путеводителем Шварц выбрал датского сказочника Андерсена, который в свою очередь шел по пути, проложенному немецким писателем Адельбертом Шамиссо. Сюжет может быть похожим, да смыслы и акценты разные. Недаром Шварц в качестве эпиграфа к своей “Тени” привел слова Андерсена: “Чужой сюжет как бы вошел в мою плоть и кровь, я пересоздал его и тогда только выпустил в свет”.
Андерсеновские сюжеты у Шварца получились жестче, ближе к реалиям жизни. Старые-престарые герои — Золушка, Снежная Королева, Баба-Яга, капризная принцесса, глупый король, злой советник — обрели новые черты и легко вписались в контекст современной эпохи. Причем Шварц одел их в прекрасные стилистические одежды, и оттого многие реплики вошли в разговорный язык.

Вершина творческого достижения Евгения Шварца – “Дракон”. Он закончил пьесу в 1944 году, работал тщательно, кропотливо, создал аж три варианта. Герой — странствующий рыцарь Ланцелот — побеждает ужасного Дракона, а потом спустя годы возвращается вновь и, увидев одни осколки от былой победы, печально говорит: “Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из них придется убить дракона”.

Пьеса была принята главным режиссером Николаем Акимовым к постановке в Ленинградском театре комедии. Во время московских гастролей состоялись две генеральные репетиции и один открытый спектакль 4 августа 1944 года, после чего грянул гром: «Дракон» был снят со сцены и запрещен: так ярко Шварц так ярко выписал образ вождя-диктатора. Недаром позднее Шварц признался дочери: “Надо же! Писал про Гитлера, а получилось про нас”. В 1962 году "Дракон" был восстановлен Акимовым и снова был с треском снят. И пусть у Шварца была всего лишь сказка, но ее классифицировали как "вредную сказку". Вредную и опасную. Шварц был в отчаянии и шутил с друзьями: “А не написать ли мне пьесу про Ивана Грозного под названием «Дядя Ваня»”?

“Больно думать, — писал Корней Чуковский вдове писателя, — что Евгений Львович так и не увидел своего «Дракона» в печати. Он был не просто «талантливый драматург”, он был — для меня — гениален. Право же, это не фраза, это я ощущаю всем своим многоопытным сердцем…"

“Голого короля” Шварц закончил в 1934 году, а поставлен он был уже после смерти автора, в 1960 году, в театре "Современник". Шварц оказался и кинематографичен: “Золушка”, два “Обыкновенных чуда” – гаринский и захаровский, “Убить дракона”, “Тень” – лучшее тому доказательство».

(По материалам статьи Юрия Безелянского «Печальный сказочник» и воспоминаниям Ольги Форш.)